Непобедимая Армада 1588 года была масштабным военно-морским проектом, включавшим 132 корабля, собранных по приказу короля Филиппа II (р. 1556–1598) с целью осуществления вторжения в Англию. Вмешательство Англии в дела Нидерландов и экспансия протестантизма воспринимались испанской монархией как угроза католическому единству Европы. Силы английского флота под командованием Елизаветы I (р. 1558–1603), обладая лучшей маневренностью, усовершенствованным вооружением и использование погодных условий в своих целях, сумели нанести поражение испанскому флоту в Ла-Манше
Побитая Армада попыталась обойти Британские острова с севера, через бурные воды у побережья Шотландии и Ирландии. Здесь на неё обрушились шторма, а нехватка продовольствия и усталость моряков сделали своё дело. Потери росли, и лишь немногим испанским судам удалось вернуться домой. Война продолжалась, Филипп не сдавался, но именно провал кампании 1588 года вошёл в историю — она осмыслялась как свидетельство того, что протестантизм, рациональность и наука побеждают старый мир догматизма и церковной монархии.
Три королевы и один король
Интерес Филиппа Испанского к Англии начал формироваться ещё в 1553 году, когда его отец, Карл V (правил в 1516–1556 годах), устроил брак сына с Марией I Английской (правила в 1553–1558 годах). Мария была ревностной католичкой, и её усилия по отмене Реформации в Англии, а также намерение выйти замуж за испанского принца — представителя могущественного католического государства, вызвали открытое недовольство. Это привело к восстанию Уайатта в январе 1554 года. Мария подавила мятеж, начала преследование протестантов и получила прозвище «Кровавая Мэри». Несмотря на всё, она всё же вступила в брак с Филиппом. Этот союз оказался несчастливым: большую часть времени Филипп предпочитал находиться вдали от жены. В 1556 году он стал королём Испании, а Мария — его королевой, однако в 1558 году она умерла от рака. Не теряя времени, Филипп сделал предложение её сестре и преемнице — Елизавете. Однако «королева-девственница» отвергла его, как и всех прочих претендентов, и повела Англию по пути отхода от католичества.
Елизавета переиздала Акт о суперматии (1559), закреплявшего главенство монарха в религиозных делах, вызвало негодования у папства и спровоцировала отлучение королевы от церкви в 1570 году за ересь. Во внешней политике она последовательно проводила антикатолическую линию, оказывая поддержку протестантским движениям во Франции и Нидерландах. Усилия по обращению Ирландии в протестантство привели к трём крупным восстаниям (1569-73, 1579-83 и 1595-8), поддержанным испанскими средствами.
Противостояние двух правителей нарастало: Елизавета воплощала протестантскую независимость, а Филипп – католическую ортодоксию. На политическую сцену вышла третья фигура – шотландская королева Мария Стюарт (правила в 1542–1567), католичка и внучка Марии Тюдор, сестры Генриха VIII. Непопулярная в протестантской Шотландии, она была вынуждена отречься от престола и в 1568 году бежала в Англию. Там её содержали под стражей, опасаясь, что она станет символом католического заговора против Елизаветы. Католики считали Елизавету незаконной дочерью, не признавая расторжения брака Генриха VIII с Екатериной Арагонской. Заговоры действительно возникали. Так, католические графы Нортумберии и Уэстморленд подняли неудавшееся восстание на севере Англии. А герцог Норфолка, готовивший заговор вместе Испанией об организации вторжения и возведении Марии на трон (заговор Ридольфи 1571 года), был казнён в 1572 году. В этих условиях угроза трону Елизаветы становилась всё более очевидной.
Парламент Англии настаивал на браке королевы, чтобы обеспечить преемственность: официальные прошения к Елизавете были поданы в 1559 и 1563 годах. Однако теперь угроза исходила от самой Марии – в отсутствие наследника именно она могла претендовать на престол. В 1586 году парламент дважды просил королеву подписать приказ о её казни. Лишь 1 февраля 1587 года, когда стало известно о новом заговоре, Елизавета казнила Марию. Этот акт стал важным шагом в укреплении протестантской монархии и одновременно провокацией к вооружённому конфликту с Испанией.
Англо-испанские отношения
Казнь Марии Стюарт в феврале 1587 года стала важным поворотным моментом в англо-испанских отношениях, усилив решимость Филиппа II приступить к давно планируемому вторжению. Испанская корона была крайне обеспокоена политическим курсом Англии: Елизавета поддерживала протестантское движение в Нидерландах, что подрывало испанские интересы в этом регионе, тем самым нарушало торговлю и угрожало стратегической стабильности. К числу других источников напряжённости относились отказ Англии от католицизма и папской власти, а также действия английских каперов, известных как «морские волки», среди которых особенно выделялся Фрэнсис Дрейк (ок. 1540–1596), неоднократно грабивший испанские суда, нагруженные золотом и серебром из Америки. Некоторые из этих вылазок финансировались самой Елизаветой. Однако и Испания не была безгрешна: она конфисковывала английские суда в своих портах и запрещала торговлю с Новым Светом. Весной 1587 года Дрейк атаковал Кадис и сжёг множество судов и припасов, предназначенных для предстоящего вторжения, чем «опалил бороду королю», как он сам выразился. Это событие отсрочило реализацию давно задуманной «Английской экспедиции» Филиппа II, но не охладило его решимости. Папа Сикст V (правил в 1585–1590) благословил поход и даже выделил средства: испанский король представлялся ему «мечом Католической церкви».
Флот
Наконец, к маю 1588 года флот был собран: 132 судна, хотя из-за финансовых трудностей и потерь от английских рейдов он оказался не таким мощным, как задумывалось. Армада вышла из Лиссабона (в то время под властью Испании) 30 мая. Она несла на борту 17 000 солдат и 7 000 моряков. План заключался в установлении контроля над Ла-Маншем, чтобы затем подойти к побережью Нидерландов, где её ожидала вторая армия под командованием герцога Пармы, наместника Филиппа. Эта армия включала испанцев, итальянцев, немцев, бургундцев и около 1000 англичан-диссидентов. После соединения армад предполагалось вторжение в Англию. Филипп надеялся, что после высадки его силы пополнят английские католики, мечтавшие о свержении Елизаветы. Командование флотом он доверил герцогу Медина-Сидония, которому при прощании сказал: «Если ты потерпишь поражение — то потерпишь, но, поскольку это дело — дело Божие, ты обязательно победишь».
Генрих VIII (годы правления: 1509–1547) и Мария I ранее вложили значительные средства в развитие Королевского флота Англии, и при правлении Елизаветы эти инвестиции принесли плоды. Английский флот, насчитывавший около 130 судов, находился под командованием лорда Говарда из Эффингема. Крупные испанские галеоны, предназначенные в основном для транспортировки, а не для ведения боя, были менее манёвренными по сравнению с более лёгкими английскими судами, которые могли быстро сближаться с испанцами и так же стремительно отступать, нанося хаос в их строю. Кроме того, 20 королевских английских галеонов были лучше вооружены и стреляли дальше, чем испанские. Англичане также располагали выдающимися и опытными командирами, в частности, вице-адмиралом Фрэнсисом Дрейком, которого испанцы прозвали «Эль Драке» — «Дракон». В 1577–1580 годах он совершил кругосветное плавание на корабле Золотая лань. Среди других командиров выделялся Мартин Фробишер (ок. 1535–1594), управлявший кораблём Триумф. Опытный моряк Джон Хокинс (1532–1595), занимавший с 1578 года пост казначея флота, обеспечил корабли самым современным снаряжением, которое могла себе позволить корона. Среди них были Ревендж — флагман Дрейка — и ультрасовременный Арк Ройял, флагман Говарда.
Ход битвы
Из-за шторма Армаде пришлось сначала зайти в порт Ла-Корунья, и только спустя два месяца она достигла Ла-Манша. К этому моменту англичане уже были предупреждены: 19 июля испанские галеоны были замечены у берегов Корнуолла. Сигнальные костры быстро передали весть вдоль побережья, и уже 20 июля английский флот покинул свою базу в Плимуте, чтобы перехватить врага. С каждой стороны насчитывалось около 50 боевых кораблей. В течение недели произошло три морских столкновения — у Эддистона, Портленда и острова Уайт. Хотя английские корабли были более манёвренными, а их командиры лучше ориентировались в приливах и отливах, испанцы придерживались знакомого строя — плотной линии в виде полумесяца. Несмотря на это, англичанам удалось нанести сильный удар по флангам Армады: как выразился лорд Говард, они «выщипали ей перья» (Guy, 341).
Хотя английский флот превосходил испанский по артиллерии, обе стороны испытывали нехватку боеприпасов, и командующие были вынуждены экономно расходовать снаряды. 27 июля испанцы отступили к безопасной якорной стоянке у Кале, потеряв всего два корабля и получив лишь незначительные повреждения на многих других.
28 июля, используя тактику психологического воздействия и дезорганизации, англичане под командованием Фрэнсиса Дрейка организовали атаку с помощью шести брандеров. Эти горящие, неуправляемые корабли, направленные на стоящие у Кале испанские суда, вызвали панику и разрушения. Ветер способствовал распространению пожара, вынудив испанцев срочно снимать суда с якоря, зачастую с обрезкой самих якорных канатов — в результате было утрачено 120 якорей, что серьёзно подорвало последующую манёвренность флота. На следующий день, 29 июля, английский флот атаковал у Гравелина. Несмотря на то, что испанцы сохраняли относительно низкий уровень потерь — всего четыре потопленных корабля — общее состояние флота было критическим: многие суда получили повреждения, а строй был нарушен. Попытки сближения для абордажной тактики оказались безуспешными. К тому же соединение с армией герцога Пармы было заблокировано голландским флотом.
Дрейк с борта Ривенджа сообщил о победе:
«Бог даровал нам столь удачный день, что мы заставили врага отойти так далеко под ветер, что, надеюсь, по воле Божьей герцог Пармский и герцог Сидония не пожмут друг другу руки в ближайшие дни; а когда и встретятся, думаю, ни тот, ни другой не будут особо радоваться исходу нынешнего дня»
Армада, отступая, попала в серию штормов и была вынуждена огибать бурные и опасные берега Шотландии и Ирландии на пути домой. Несколько английских кораблей продолжали преследование до северных морей, но главный урон испанцам нанесли не они, а непогода и незнакомая навигационная обстановка. Провизия быстро иссякла, лошадей сбрасывали за борт, многие суда потерпели крушение, а те моряки, которым удалось добраться до суши, часто попадали в руки местных властей и казнились. Новый шторм в Атлантике окончательно добил флот: лишь половина кораблей Армады вернулась в Испанию к октябрю 1588 года. Чудом, но Англия была спасена. Потери испанцев составили от 11 до 15 тысяч человек против примерно 100 погибших англичан.
Появление Елизаветы в Тилбери
Тем временем Елизавета лично посетила свою сухопутную армию, собранную в Тилбери (графство Эссекс) для защиты Лондона на случай высадки Армады. Другая армия была размещена на северо-восточном побережье, а подвижный отряд следовал вдоль побережья по маршруту испанского флота. В Тилбери находилось около 16 500 пехотинцев и кавалеристов. Командовать ими должен был фаворит королевы Роберт Дадли, 1-й граф Лестер (ок. 1532–1588), но из-за болезни он не смог занять этот пост. Елизавета, облачённая в доспехи и верхом на сером коне, вдохновила своих воинов знаменитой речью:
Мы были убеждены теми, кто заботится о нашей безопасности, остеречься выступать перед вооруженной толпой, из-за страха предательства; но я заверяю вас, что я не хочу жить, не доверяя моему преданному и любимому народу. Пусть тираны боятся, я же всегда вела себя так, что, видит Бог, доверяла мои власть и безопасность верным сердцам и доброй воле моих подданных; и поэтому я сейчас среди вас, как вы видите, в это время, не для отдыха и развлечений, но полная решимости, в разгар сражения, жить и умереть среди вас; положить за моего Бога и мое королевство, и мой народ, мою честь и мою кровь, [обратившись] в прах.
Я знаю, у меня есть тело беспомощной женщины, но у меня сердце и желудок короля, и я полна презрения к тому, что Парма или Испания, или другой монарх Европы может осмелиться вторгнуться в пределы моего королевства; и прежде, чем какое-либо бесчестье падет на меня, я сама возьму в руки оружие, я сама стану вашим генералом, судьей и тем, кто вознаграждает каждого из вас по вашим заслугам на поле боя. Я знаю, что за вашу расторопность вы уже заслужили награды и кроны; и Мы заверяем вас словом монарха, они будут обязательно выплачены вам. В несчастные времена мой лейтенант генерал будет замещать меня, ибо он самый благородный или более опытный человек, чем никогда не командовавший войсками монарх; без сомнения вашим послушанием моему генералу, вашим согласием в лагере, и вашей ценностью на поле боя, мы вскоре одержим славную победу над врагами моего Бога, моего королевства и моего народа.
Когда Елизавета выступила перед армией 9 августа, судьба морского сражения уже была решена. Однако её личное присутствие и вдохновляющая речь вкупе с невероятной победой стали основой формирования её культа как живой легенды. Её начали именовать великой императрицей Глорианой — в честь героини поэмы Королева фей (1590) Эдмунда Спенсера (ок. 1552–1599). Победа Англии стала возможной благодаря сочетанию более совершенных кораблей, опытных моряков, мощного артиллерийского вооружения — и неблагоприятной для испанцев погоды. Последний фактор не был забыт: его часто рассматривали как знак Божьего вмешательства. Об этом напоминала надпись на памятных медалях, отчеканенных по приказу королевы: Afflavit Deus et dissipati sunt («Бог подул — и они рассеялись»). 24 ноября в соборе Святого Павла в Лондоне состоялась благодарственная служба.
Последствия
После провала масштабного проекта вторжения 1588 года король Испании Филипп II не отказался от агрессивной стратегии в отношении Англии. Он организовал ещё два морских похода в 1596 и 1597 годах, однако в обоих случаях флот потерпел поражение из-за неблагоприятных погодных условий. Параллельно Филипп продолжал поддерживать католические восстания в Ирландии, направляя туда средства и армию, включая интервенцию 1601 года, продолжавшую линию, начатую ещё в 1580-х годах. Английская сторона предприняла ответный рейд против Португалии в 1589 году, санкционированный Елизаветой I, но экспедиция оказалась плохо организованной: смешанный состав сил (государственные и наемные), размытые цели и отсутствие чёткой координации привели к её провалу. Это укрепило позицию оборонительной стратегии как доминирующей линии внешней политики английской короны.
Финансирование войны потребовало повышения налогов, что усугубило социально-экономическое положение: инфляция, рост безработицы, преступности, а также последствия череды неурожайных лет усиливали внутреннюю напряжённость. Поражение Армады имело стратегическое значение. Оно продемонстрировало ключевую роль морского флота и артиллерийского вооружения в современных конфликтах. Контроль над морем позволял проецировать силу, нарушать логистику противника и защищать интересы государства далеко за его пределами. Это стало предпосылкой к дальнейшему усилению Королевского флота, заложенному при Тюдорах; его дальнейшее развитие в следующую эпоху обеспечит Англии ключевую роль на мировой арене.
