Выставки импрессионистов в Париже в последней четверти XIX века были организованы группой художников-авангардистов, которые боролись за то, чтобы их новаторские работы были приняты художественным сообществом. Несмотря на насмешки со стороны многих критиков и низкие продажи, выставки постепенно стали новым средством, с помощью которого публика и коллекционеры могли знакомиться с новым искусством.
Выставки импрессионистов бросили вызов монополии Парижского Салона на демонстрацию произведений искусства и позволили импрессионистам выбирать то, что они считали своими лучшими произведениями. В группу независимых художников, организовавших выставки, входили Клод Моне (1840-1926), Пьер Огюст Ренуар (1841-1919), Поль Сезанн (1839-1906), Эдгар Дега (1834-1917) и многие другие ныне всемирно известные имена. При поддержке арт-дилеров и богатых коллекционеров, таких как Гюстав Кайботт (1848-1894), выставки постепенно стали более успешными с точки зрения покрытия своих расходов, привлечения меньшего количества враждебной критики и продажи произведений искусства.
Восемь независимых выставок импрессионистов и места их проведения:
Первая выставка: апрель-май 1874 г. – Бывшая фотогалерея, Бульвар Капуцинок
Вторая выставка: апрель 1876 г. – Галерея Дюран-Рюэля, улица Ле Пелетье
Третья выставка: апрель 1877 г. – Частная квартира, улица Ле Пелетье
Четвертая выставка: апрель-май 1879 г. – Авеню де Л'Опера
Пятая выставка: апрель 1880 г. – улица де Пирамид
Шестая выставка: апрель 1881 г. – Фотогалерея, Бульвар Капуцинок
Седьмая выставка: март 1882 г. – Зал Панорам, улица Сен-Оноре
Восьмая выставка: май-июнь 1886 г. – улица Лаффит
Парижский Салон
У произведений изобразительного искусства, созданных во Франции, было только одно место для демонстрации публике, коллекционерам и потенциальным заказчикам: Парижский Салон. Проводимый под эгидой Французской академии, он монополизировал искусство с 1667 года. Проблема Салона заключалась в том, что каждый амбициозный художник отправлял свои работы на выставки, проходившие два раза в год (а затем и ежегодно), которые, конечно же, имели ограниченное выставочное пространство. В результате жюри, состоящее из экспертов в области искусства, рассматривало заявки и выбирало, что будет показано и в какой части выставочного зала. Многих молодых художников отвергали, особенно если они не соответствовали художественным канонам того времени. Даже если бы художнику-авангардисту удалось пройти отбор, его работа, скорее всего, была бы показана в невыгодном месте, например, очень высоко на стене или в темном углу. В Салоне было представлено около 4 000 работ, поэтому картина могла легко затеряться в толпе. Кроме того, работы, которые были отвергнуты Салоном, отправлялись обратно художнику с красной буквой «R» на обратной стороне холста. Это было одновременно унижением для художника и практически гарантией того, что никто и никогда не купит эту работу.
Многие молодые художники, в том числе и импрессионисты, несмотря на трудности, все же пытались добиться принятия работ в Салон. Престиж участия в выставке, освещение в прессе и возможность найти богатого покровителя – все это было слишком заманчиво, чтобы не воспользоваться случаем. Однако импрессионисты – с их красочными полотнами, необычными сюжетами и революционными мазками кисти – в конце концов поняли, что единственный способ представить свои работы публике – это организовать собственные выставки.
Первая выставка импрессионистов
Группа молодых художников, которые стали известны как импрессионисты (хотя не все они были таковыми, и стили их сильно различались), знали друг друга, поскольку посещали одни и те же модные кафе и рестораны Парижа. С 1860-х годов они встречались в таких местах, как кафе «Guerbois» и других заведениях в парижском районе Батиньоль. Помимо Моне, Дега, Ренуара и Сезанна, были еще и Берта Моризо (1841-1895) и Камиль Писсарро (1830-1903). Были и литераторы, такие как Эмиль Золя (1840-1902). Время от времени к группе присоединялись новые члены, а некоторые со временем уходили, но все вместе они стали известны как «Батиньольцы» – по названию квартала, который они чаще всего посещали. Несколько попыток организовать совместную выставку уже были предприняты, но они так и не воплотились в жизнь. Однако к 1872 году группа, вновь собравшаяся после перерыва, вызванного франко-прусской войной 1870 года, была полна решимости продолжить работу над этой идеей.
Когда они стали более официально организованными для проведения своей первой выставки, группа назвала себя Анонимным кооперативным обществом художников (живописцев, скульпторов, граверов и т.д.), и в декабре 1873 года они разработали устав, в котором изложили свои цели. Не все участники группы захотели участвовать в независимой выставке. Примечательно, что Эдуард Мане (1832-1883) отсутствовал, поскольку его работы уже выставлялись в Салоне, и он считал, что переход на независимые выставки может поставить под угрозу его будущие шансы на участие в Салоне. Тем не менее, в запланированном шоу участвовало большое количество самых разных художников, и каждый из них получил равную долю прибыли.
Выставка проходила в бывшей галерее Надара – фотографа, симпатизировавшего импрессионистам. Помещение располагалось на бульваре Капуцинок, а входной билет стоил скромный один франк (каталог стоил 20 сантимов). На выставке было представлено около 175 работ 30 художников. Это не был конкурс, как в Салоне, где за лучшие работы вручались медали. Все работы были равны, места для вывешивания определялись жеребьевкой, и все продавалось, если уже не принадлежало коллекционеру. У Писсарро возникла идея представить свои холсты в менее отвлекающих простых белых рамах, что было резким контрастом с тяжелыми позолоченными рамами, которые можно было увидеть в Салоне. Еще одним новшеством стал показ работ по отдельности или, в крайнем случае, одна над другой (картины в Салоне располагались колоннами по четыре, из-за чего верхний ряд было очень трудно рассмотреть).
В первый день выставку посетили 175 человек, что не совсем близко к 10 000 ежедневных посетителей Салона. После закрытия выставки, которая длилась месяц, средства, внесенные 4 000 посетителями, оказались недостаточными для покрытия ее расходов. Люди смеялись и высмеивали многие картины. Некоторые посетители были явно разгневаны этим искусством, которое они не могли или не хотели понять. Была даже опасность физической расправы над некоторыми полотнами, как отмечал один художник в письме доктору Полю Гаше, который купил несколько выставленных работ: «Я стою на страже вашего Сезанна, но не могу ничего гарантировать; боюсь, что его вернут вам в клочьях» (Bouruet Aubertot, 189).
Реакция критиков
«Критики съедают нас заживо», – писал Писсарро в письме к другу в 1874 году (Bouruet Aubertot, 187). На самом деле идея о том, что все критики были настроены против импрессионистов, – это миф. Многие отзывы были нейтральными, а некоторые даже положительными, особенно в более радикальной прессе. Однако были и очень резкие отзывы. Большинство критиков не одобряли необычные видимые мазки художников, считая это признаком поспешной и незаконченной работы. Им не нравилось отсутствие прорисовки и расплывчатые формы. Использование некоторых цветов было крайне нетрадиционным, а выбор сюжетов казался странным. Среди наиболее резких откликов критиков в прессе были такие: «даже обои на ранних стадиях гораздо более закончены, чем это» (Roe, 129) и «...это какие-то соскобы краски с палитры, равномерно нанесенные на грязный холст. Нет ни головы, ни хвоста, ни верха, ни низа, ни задней, ни передней части» (Bouruet Aubertot, 189).
Самым значимым из критиков был Луи Леруа, поскольку именно он, оставшись совершенно не впечатленным картиной Моне под названием «Впечатление, восход солнца» – вид на промышленную гавань Гавра с пылающим оранжевым солнцем, отражающимся в пурпурных водах, – назвал все искусство этой недоуменной выставки «импрессионизмом». Для Леруа это был уничижительный термин. Другим значимым критиком был Альберт Вольф из газеты «Le Figaro», который в особенности раскритиковал Писсарро, заявив, что «ни в одной стране мира вы не найдете того, что он рисует» (Bouruet Aubertot, 216).
Вторая выставка
Несмотря на отсутствие финансового успеха и положительных отзывов критиков на первую выставку, Анонимное общество не отступило и вернулось через два года. Мероприятие, на котором было представлено более 250 работ 20 художников, финансировал инженер Эрнест Руар. Местом проведения на этот раз стала галерея арт-дилера Поля Дюран-Рюэля, еще одного важного друга импрессионистов. Некоторые художники сменились, но, увы, общий успех не изменился, несмотря на то что коллекционеры и сторонники, такие как Виктор Шоке, выступали в роли гида для каждого посетителя. Картина Моне «Японская девушка» была популярна, но некоторые из его коллег считали ее слишком коммерческой. Сенсацией, несомненно, стала картина Кайботта «Паркетчики» с весьма необычным видом раздетых до пояса рабочих, снимающих деревянный пол. Многие посетители по-прежнему приходили посмеяться и неодобрительно указать на такие работы, как «В кафе» Дега, где изображена проститутка, пьющая абсент. По крайней мере, на этот раз выставка принесла достаточно денег, чтобы покрыть расходы, но дивиденды для каждого участника составили всего 3 франка.
В радикальной прессе появилось несколько положительных отзывов, но основные журналы снова развернули кампанию по печати негативной критики. Вольф снова оставил свои едкие комментарии: «Безжалостное зрелище...пять или шесть безумцев...среди них женщина...группа несчастных существ, пораженных манией величия...» (Howard, 84). Однако, несмотря на всю критику, художники не теряли оптимизма и, безусловно, добились известности, как подтверждает Берта Моризо в письме от 1876 года: «В любом случае нас обсуждают, и мы так гордимся этим, и все мы очень счастливы». (Howard, 74).
Третья выставка
Гюстав Кайботт в значительной степени финансировал эту выставку и арендовал для нее пустую и просторную пятикомнатную квартиру. На этой выставке Дега ввел правило, согласно которому художник не может одновременно участвовать в Салоне и в независимой выставке. В результате, возможно, на этот раз участвовало меньше художников – только 18, которые представили в общей сложности 230 работ. Среди важных полотен – этюды Моне «Гар Сен-Лазар», «Бал в Мулен де ла Галетт» Ренуара и «Парижская улица. Дождливый день» Кайботта. Среди посетителей было больше аристократов, чем раньше, но некоторые из них, увидев картины, попросили вернуть деньги за билет. Тем не менее, о выставке было написано несколько резких слов, например, «дети, играющие с бумагой и красками, рисуют лучше» (Roe, 179). В целом, на этот раз было больше благоприятных отзывов или, по крайней мере, меньше враждебных, поскольку художественное сообщество осознало, что не может бесконечно игнорировать импрессионистов. Ренуар, в частности, удостоился нескольких положительных отзывов.
Четвертая выставка
Поль Гоген (1848-1903) и Мари Кассатт (1844-1926) были впервые приглашены принять участие в четвертой выставке. На выставке было представлено более 260 работ 15 художников. Здесь были и картины маслом, пастелью и расписные веера (считалось, что они лучше продаются). На этот раз для некоторых работ использовались цветные рамы, в том случае, когда это считалось дополнением к искусству. Например, картина Кассатт «Дама с веером» была оформлена в ярко-красную раму. Выставка стала самой успешной на тот момент с точки зрения количества посетителей – около 16 000 – и по финансовым показателям: каждый художник получил дивиденды в размере 439 франков.
Пятая выставка
В новом десятилетии, несмотря на небольшой прогресс, несколько звезд импрессионизма решили не участвовать в пятой выставке: Моне, Ренуар и Альфред Сислей (1839-1899). Оставшиеся также спорили о том, кого включать в программу, поскольку импрессионизм – расплывчатое понятие, охватывающее множество разных стилей. Выставка проходила в строящемся здании, и шум мешал наслаждаться искусством. 18 художников, участвовавших в выставке, были, по правде говоря, неоднозначного уровня.
Шестая выставка
Эта выставка вернулась на место проведения самой первой выставки, но на ней были представлены совершенно другие художники по сравнению с семью годами ранее. Здесь по-прежнему не было ни Моне, ни Ренуара, ни Сислея, ни Кайботта, ни Сезанна. Дега воспользовался этим отсутствием, чтобы доминировать на выставке из 170 работ и включить в нее свою скульптуру «Маленькая танцовщица», которая произвела фурор. Неизменно присутствующий Писсарро был самым представленным художником, а Моризо и Кассатт получили благоприятные отзывы.
Седьмая выставка
Вновь произошли перемены в том, кто мог участвовать, и с уходом некоторых художников, считавшихся менее талантливыми, вернулись громкие имена, в частности, трио Моне, Ренуар и Сислей. Однако Дега на этот раз воздержался. Выставка была хорошо разрекламирована Дюран-Рюэлем, который арендовал место ее проведения. Выставка собрала больше посетителей, чем все ее предшественницы, но отзывы оставались довольно смешанными – один критик отметил, что закат Моне был похож на «ломтик помидора, приклеенный к небу» (Roe, 239). Ходили даже слухи, что Моне и некоторые из его коллег были дальтониками.
Восьмая выставка
Восьмую выставку импрессионистов в 1886 году финансировали Берта Моризо и Эжен Мане, и она проходила в помещении над известным рестораном «Maison Dorée». На выставке было представлено 17 художников. Дега вернулся с множеством купающихся обнаженных женщин, но Моне, Сислей и Кайботт были разочарованы всей этой затеей и постоянными препирательствами между художниками. Искусство к этому времени снова изменилось, появились новые стили, такие как пуантилизм, который можно увидеть в работах Жоржа Сёра (1859-1891) и Поля Синьяка (1863-1935). Импрессионисты стали неоимпрессионистами. Критики отметили внутренние конфликты и отсутствие согласованности в работе выставки, а Моризо назвала ее «полным фиаско» (Howard, 105).
Новый подход
К концу 1880-х годов импрессионисты более или менее пришли к выводу, что такие общие выставки с участием нескольких художников больше не являются наилучшим путем вперед. Винсент Ван Гог (1853-1890) и Гоген, например, организовали выставку своих работ и нескольких других избранных работ в ресторане в 1887 году. В Париже также проводились аналогичные ежегодные выставки импрессионистов, такие, как и выставки, организованные группой художников, известной как Общество «ХХ», в Брюсселе с 1884 года. Более того, крупные дилеры стали организовывать персональные выставки художников, в том числе в Брюсселе и Нью-Йорке, где реакция критиков и публики была более благосклонной.
После смерти Гюстава Кайботта в 1894 году его впечатляющая коллекция произведений импрессионизма была передана в дар государству и выставлена в Люксембургском музее. Времена, безусловно, изменились, и на смену импрессионистам пришли более молодые художники; такие имена, как Анри Матисс (1869-1954) и Пабло Пикассо (1881-1973), стали чемпионами авангарда. Первые импрессионисты, безусловно, произвели революцию в искусстве, а их выставки сломали стереотипы не только о том, что считается высоким искусством, но и о том, где и как им следует восхищаться. Все изменилось навсегда.
